Новости
Камчатского края, России и мира
На выходных во время подъема на вулкан у женщины остановилось сердце
На выходных во время подъема на вулкан у женщины остановилось сердце. Выяснилось, что система транспортировки погибших на Камчатке не отлажена... Корреспондент «КВ» Эдуард ФРОЛОВ стал невольным свидетелем трагедии, которая случилась 25 июля на вулкане Горелый: не дойдя пару сотен метров до кромки кратера вулкана, 50-летняя женщина упала замертво. Сотни туристов стали свидетелями смерти человека, который отправился в поход, чтобы увидеть красоты Камчатки. У большинства возник вопрос: что делать дальше? Но дадим слово очевидцу...
В минувшую субботу местные СМИ взорвались новостью, что на вулкане Горелый погибла женщина. Сообщалось, что её тело сняли с вершины вулкана спасатели. Надеюсь, не сотрудники МЧС были источником этой информации, так как к снятию тела с вулкана они не имели ни малейшего отношения. Не потому что не хотели, а не могли по инструкции. В тот день на вулкане Горелый было многолюдно. Хорошая погода, более-менее комфортная дорога, несложный подъём. Утром у подножия вулкана дежурили инспекторы природного парка «Вулканы Камчатки». Они останавливали все машины и проверяли разрешения на посещение парка. При этом никого не штрафовали, но предупреждали, что нужно брать разрешение. Так вышло, что с недавнего времени Горелый попал в зону ответственности инспекторов, когда у парка была изъята часть другой территории в пользу проекта «Три вулкана». Там забрали, тут прибавили...
На автомобильной площадке, у тропы, ведущей наверх, скопилось несколько десятков легковых машин и около 5 вахтовок. Сотни человек спешили к вершине, столько же спускались обратно. Мы со своей группой туристов тоже поднимались наверх. Приблизительно посередине нам встретилась женщина, которая спросила, есть ли у нас спутниковый телефон, потому что нужно вызвать спасателей. И добавила, что перед самой вершиной какой-то женщине стало плохо, она упала и лежит без сознания...
Учитывая некий опыт общения с экстренными службами в виде ПСО Камчатского края и прочих служб МЧС, вызывать помощь, не имея фактов - бессмысленно. Оставив своих туристов продолжать путь своим темпом, через десять минут я был в 300 метрах от вершины. Прямо на тропе лежала женщина, не подающая признаков жизни. Несколько человек делали ей искусственное дыхание. Кто-то что-то советовал, кто-то проходил мимо, всё было вполне буднично. При этом стояла невыносимая жара, на небе - ни облачка.
Опять же, в силу пусть малого, но всё же опыта, я осмотрел зрачки пострадавшей, попробовал нащупать пульс или хоть какие-то признаки дыхания. К сожалению, сразу стало понятно, что женщина мертва. Искусственное дыхание делал турист Женя. По его словам, он старался реанимировать женщину уже минут 40...
Тогда я набрал со спутникового телефона дежурного ГО и ЧС (+74152301098). Представившись, сообщил детали произошедшего и наше местоположение. Указал, что я не являюсь медицинским работником и факт смерти человека подтвердить не могу. Дежурный попросил подождать и мой номер телефона, хотя на спутниковый телефон дозвониться весьма сложно. Также у меня спросили имя пострадавшей, возраст и место её проживания. Этого я знать не мог. Потом трубку дежурного взял другой человек и попросил меня снова ему всё рассказать. Записал всё и попросил… перезвонить в Центр медицины катастроф. Дал номер.
Куда записать, как записать? Мы, т.е. я и несколько человек, стоящие рядом с мёртвой Еленой (её имя знал Женя) были удивлены таким поворотом событий. Мы со спутникового телефона позвонили в Центр медицины катастроф. По второму или уже по третьему разу объяснили, что произошло.
«Мы на трупы не выезжаем!», - можете так и записать. Это был ответ на наш звонок в итоге. На вопрос, что же нам делать, нас снова отправили к дежурному. В итоге начались переговоры и выяснения - что делать с телом:
- Можете спустить самостоятельно?
- Нет не можем.
- Почему?
- Потому что мы не знаем, как это делать, нас тут двое-трое мужчин и нет никаких приспособлений для транспортировки тела.
- Звоните в полицию. Дежурному ГУВД. Без звонка оттуда мы вертолёт организовать не можем.
Группа спасателей на автомобиле будет у вас не раньше, чем через четыре часа. Потом у меня спросили координаты нашего местоположения. И дали новый номер телефона дежурного УВД. Звоню в полицию. Дежурный УВД сообщил, что это зона ответственности Елизовского ГУВД, звоните туда. Дал аж три номера телефона!
В той обстановке работать в режиме секретаря было, мягко говоря, довольно сложно. Первый телефон не отвечал, на двух других срабатывал факс. Круг замкнулся. Снова звонок дежурному УВД. «Странно, никто не берёт трубку, а я ведь только что с ним разговаривал…». У меня в голове вопрос: «А зачем я тогда звоню в Елизово по неустойчивой спутниковой связи?».
Далее получаем указание: труп не трогать, ждать кого-то. Но кого - непонятно, поэтому снова звонок дежурному ГО и ЧС. Тот снова направил нас суровым голосом в Центр медицины катастроф. Суровый командирский голос, чувствуется военная выправка, наверное, полковник...
И тут, независимо от происходящего на далеких концах проводов и где-то в кабинетах, у нас тоже происходят события. Мимо лежащей женщины проходят туристы, кто-то останавливается, кто-то нет.... Подошли и мои спутницы. Отправил их наверх одних, зачем им стоять над бездыханным телом? Вдруг подошёл какой-то гид. Раздетый по пояс, загорелый торс, мужественный, сильный и решительный. Потрогал пульс и… нашёл его! Стал организовывать спасательную операцию. Уверять, что срочно нужно нести её вниз, это быстро, а мы зря теряем время, ведь женщина тёплая!
Снова звонок дежурному ГО и ЧС. Сообщаем, что некий товарищ обнаружил пульс. «Звоните в Центр медицины катастроф!» - вполне ожидаемая рекомендация. Звонить я не стал, а присоединился к спуску тела вниз, так как других желающих рядом не оказалось. Запретить нести тело я уже не мог, так как «пульс есть», к тому же спутниковый телефон был только у меня. Ещё меня учили, что, если есть хоть маленький шанс на спасение, нужно его использовать. В общем, на двух рюкзаках - под нижней и верхней частями тела - вчетвером мы несли тело вниз. По пути к «спасательной» операции присоединились ещё несколько мужчин. Понятия не имею, кто был со мной рядом, но все несли бедную Елену аккуратно, выбиваясь из сил и сменяя друг друга.
Примерно через час уже даже гид с голым торсом признал, что женщина умерла. Но оставлять тело и дожидаться кого-то было не по-человечески. Спустя примерно три часа, сильно уставшие, мы донесли тело до подножия вулкана. Но не к общей стоянке, где были все машины, а немного поодаль, чтобы в случае чего туда мог сесть вертолёт или припарковаться машина спасателей.
Далее я привычно перезвонил дежурному ГО и ЧС. Он сообщил, что вертолёт должен вылететь, но вот когда, сказать не может, нужно узнавать в Центре медицины катастроф. Я перезвонил. Сказали, что вертолет вылетает через 3 минуты. С момента моего первого звонка прошло приблизительно 2-3 часа.
Мы сели рядом с телом Елены ждать вертолёт. Спустя минут 40 прилетел вертолёт. Фальшфейером мы обозначили ему наше местонахождение. Ми-8 «Витязь-Аэро» круто и с первого раза приземлился на площадку. Вышел медик, осмотрел тело, признал очевидное. Два сотрудника ПСО расспросили подробности гибели. Медик сообщил, что никого они забирать не будут так как трупы - не их работа. Но по доброте и чисто по-человечески, идя нам навстречу, они могут нам помочь. Через несколько секунд мы погрузили тело в вертолёт и залезли следом. Вертолёт взлетел и … приземлился через 100 метров на общей площадке, где за этой непонятной операцией наблюдали сотни людей. Труп и нас выгрузили на всеобщее обозрение.
Немного обалдевшие от такого развития событий, мы прикрыли тело Елены куртками, затем укутали его тентом от палатки, который принесли другие туристы. Обмотав скотчем, погрузили в «Делику» Жени. Я позвонил в полицию и сообщил, что труп везут в Елизовский морг, так как оставлять пусть и мертвого человека на жаре на всеобщем обозрении, да еще непонятно, на какое время, уже совсем не по-людски. Б
ыл уже вечер, и я пошёл наверх за своими туристами. Встретил их, мы поужинали и тоже отправились домой. Спустя несколько дней я перезвонил Жене и узнал у него дальнейшие подробности. Итак, примерно перед Вилючинским перевалом он встретил машину спасателей. Они погрузили тело Елены в свою машину и отвезли его в морг. Туда же приехала и елизовская полиция.
Возможно, я и несколько сотен людей, ставших очевидцами, чего-то не понимаем в устройстве деятельности оперативных служб, но почему мёртвого человека нельзя было сразу забрать вертолётом, раз он уже прилетел? Анализируя произошедшее, напрашивается вопрос о необходимости всё же какой-то координации действий всевозможных оперативных служб. Неужели нет инструкции на подобный случай? Представьте ситуацию, что туристы разъехались по домам и базам отдыха, а их погибший коллега так и остался на вулкане... Потому что «звонить надо не нам, а туда...»
И ещё вопрос: зачем я потратил почти 4 000 рублей или 30 минут спутниковой связи на переговоры? Ситуация всё равно развивалась бы ровно по тому же сценарию. Ну, за исключением того, что мы самостоятельно донесли бы тело до машины и привезли его в морг.
P.S.
От чего умерла Елена К.? Я не знаю. Просто шла по тропе, тихонечко присела на камень, сказала, что ей плохо и... человека не стало.
ИА «Камчатское время»
В минувшую субботу местные СМИ взорвались новостью, что на вулкане Горелый погибла женщина. Сообщалось, что её тело сняли с вершины вулкана спасатели. Надеюсь, не сотрудники МЧС были источником этой информации, так как к снятию тела с вулкана они не имели ни малейшего отношения. Не потому что не хотели, а не могли по инструкции. В тот день на вулкане Горелый было многолюдно. Хорошая погода, более-менее комфортная дорога, несложный подъём. Утром у подножия вулкана дежурили инспекторы природного парка «Вулканы Камчатки». Они останавливали все машины и проверяли разрешения на посещение парка. При этом никого не штрафовали, но предупреждали, что нужно брать разрешение. Так вышло, что с недавнего времени Горелый попал в зону ответственности инспекторов, когда у парка была изъята часть другой территории в пользу проекта «Три вулкана». Там забрали, тут прибавили...
На автомобильной площадке, у тропы, ведущей наверх, скопилось несколько десятков легковых машин и около 5 вахтовок. Сотни человек спешили к вершине, столько же спускались обратно. Мы со своей группой туристов тоже поднимались наверх. Приблизительно посередине нам встретилась женщина, которая спросила, есть ли у нас спутниковый телефон, потому что нужно вызвать спасателей. И добавила, что перед самой вершиной какой-то женщине стало плохо, она упала и лежит без сознания...
Учитывая некий опыт общения с экстренными службами в виде ПСО Камчатского края и прочих служб МЧС, вызывать помощь, не имея фактов - бессмысленно. Оставив своих туристов продолжать путь своим темпом, через десять минут я был в 300 метрах от вершины. Прямо на тропе лежала женщина, не подающая признаков жизни. Несколько человек делали ей искусственное дыхание. Кто-то что-то советовал, кто-то проходил мимо, всё было вполне буднично. При этом стояла невыносимая жара, на небе - ни облачка.
Опять же, в силу пусть малого, но всё же опыта, я осмотрел зрачки пострадавшей, попробовал нащупать пульс или хоть какие-то признаки дыхания. К сожалению, сразу стало понятно, что женщина мертва. Искусственное дыхание делал турист Женя. По его словам, он старался реанимировать женщину уже минут 40...
Тогда я набрал со спутникового телефона дежурного ГО и ЧС (+74152301098). Представившись, сообщил детали произошедшего и наше местоположение. Указал, что я не являюсь медицинским работником и факт смерти человека подтвердить не могу. Дежурный попросил подождать и мой номер телефона, хотя на спутниковый телефон дозвониться весьма сложно. Также у меня спросили имя пострадавшей, возраст и место её проживания. Этого я знать не мог. Потом трубку дежурного взял другой человек и попросил меня снова ему всё рассказать. Записал всё и попросил… перезвонить в Центр медицины катастроф. Дал номер.
Куда записать, как записать? Мы, т.е. я и несколько человек, стоящие рядом с мёртвой Еленой (её имя знал Женя) были удивлены таким поворотом событий. Мы со спутникового телефона позвонили в Центр медицины катастроф. По второму или уже по третьему разу объяснили, что произошло.
«Мы на трупы не выезжаем!», - можете так и записать. Это был ответ на наш звонок в итоге. На вопрос, что же нам делать, нас снова отправили к дежурному. В итоге начались переговоры и выяснения - что делать с телом:
- Можете спустить самостоятельно?
- Нет не можем.
- Почему?
- Потому что мы не знаем, как это делать, нас тут двое-трое мужчин и нет никаких приспособлений для транспортировки тела.
- Звоните в полицию. Дежурному ГУВД. Без звонка оттуда мы вертолёт организовать не можем.
Группа спасателей на автомобиле будет у вас не раньше, чем через четыре часа. Потом у меня спросили координаты нашего местоположения. И дали новый номер телефона дежурного УВД. Звоню в полицию. Дежурный УВД сообщил, что это зона ответственности Елизовского ГУВД, звоните туда. Дал аж три номера телефона!
В той обстановке работать в режиме секретаря было, мягко говоря, довольно сложно. Первый телефон не отвечал, на двух других срабатывал факс. Круг замкнулся. Снова звонок дежурному УВД. «Странно, никто не берёт трубку, а я ведь только что с ним разговаривал…». У меня в голове вопрос: «А зачем я тогда звоню в Елизово по неустойчивой спутниковой связи?».
Далее получаем указание: труп не трогать, ждать кого-то. Но кого - непонятно, поэтому снова звонок дежурному ГО и ЧС. Тот снова направил нас суровым голосом в Центр медицины катастроф. Суровый командирский голос, чувствуется военная выправка, наверное, полковник...
И тут, независимо от происходящего на далеких концах проводов и где-то в кабинетах, у нас тоже происходят события. Мимо лежащей женщины проходят туристы, кто-то останавливается, кто-то нет.... Подошли и мои спутницы. Отправил их наверх одних, зачем им стоять над бездыханным телом? Вдруг подошёл какой-то гид. Раздетый по пояс, загорелый торс, мужественный, сильный и решительный. Потрогал пульс и… нашёл его! Стал организовывать спасательную операцию. Уверять, что срочно нужно нести её вниз, это быстро, а мы зря теряем время, ведь женщина тёплая!
Снова звонок дежурному ГО и ЧС. Сообщаем, что некий товарищ обнаружил пульс. «Звоните в Центр медицины катастроф!» - вполне ожидаемая рекомендация. Звонить я не стал, а присоединился к спуску тела вниз, так как других желающих рядом не оказалось. Запретить нести тело я уже не мог, так как «пульс есть», к тому же спутниковый телефон был только у меня. Ещё меня учили, что, если есть хоть маленький шанс на спасение, нужно его использовать. В общем, на двух рюкзаках - под нижней и верхней частями тела - вчетвером мы несли тело вниз. По пути к «спасательной» операции присоединились ещё несколько мужчин. Понятия не имею, кто был со мной рядом, но все несли бедную Елену аккуратно, выбиваясь из сил и сменяя друг друга.
Примерно через час уже даже гид с голым торсом признал, что женщина умерла. Но оставлять тело и дожидаться кого-то было не по-человечески. Спустя примерно три часа, сильно уставшие, мы донесли тело до подножия вулкана. Но не к общей стоянке, где были все машины, а немного поодаль, чтобы в случае чего туда мог сесть вертолёт или припарковаться машина спасателей.
Далее я привычно перезвонил дежурному ГО и ЧС. Он сообщил, что вертолёт должен вылететь, но вот когда, сказать не может, нужно узнавать в Центре медицины катастроф. Я перезвонил. Сказали, что вертолет вылетает через 3 минуты. С момента моего первого звонка прошло приблизительно 2-3 часа.
Мы сели рядом с телом Елены ждать вертолёт. Спустя минут 40 прилетел вертолёт. Фальшфейером мы обозначили ему наше местонахождение. Ми-8 «Витязь-Аэро» круто и с первого раза приземлился на площадку. Вышел медик, осмотрел тело, признал очевидное. Два сотрудника ПСО расспросили подробности гибели. Медик сообщил, что никого они забирать не будут так как трупы - не их работа. Но по доброте и чисто по-человечески, идя нам навстречу, они могут нам помочь. Через несколько секунд мы погрузили тело в вертолёт и залезли следом. Вертолёт взлетел и … приземлился через 100 метров на общей площадке, где за этой непонятной операцией наблюдали сотни людей. Труп и нас выгрузили на всеобщее обозрение.
Немного обалдевшие от такого развития событий, мы прикрыли тело Елены куртками, затем укутали его тентом от палатки, который принесли другие туристы. Обмотав скотчем, погрузили в «Делику» Жени. Я позвонил в полицию и сообщил, что труп везут в Елизовский морг, так как оставлять пусть и мертвого человека на жаре на всеобщем обозрении, да еще непонятно, на какое время, уже совсем не по-людски. Б
ыл уже вечер, и я пошёл наверх за своими туристами. Встретил их, мы поужинали и тоже отправились домой. Спустя несколько дней я перезвонил Жене и узнал у него дальнейшие подробности. Итак, примерно перед Вилючинским перевалом он встретил машину спасателей. Они погрузили тело Елены в свою машину и отвезли его в морг. Туда же приехала и елизовская полиция.
Возможно, я и несколько сотен людей, ставших очевидцами, чего-то не понимаем в устройстве деятельности оперативных служб, но почему мёртвого человека нельзя было сразу забрать вертолётом, раз он уже прилетел? Анализируя произошедшее, напрашивается вопрос о необходимости всё же какой-то координации действий всевозможных оперативных служб. Неужели нет инструкции на подобный случай? Представьте ситуацию, что туристы разъехались по домам и базам отдыха, а их погибший коллега так и остался на вулкане... Потому что «звонить надо не нам, а туда...»
И ещё вопрос: зачем я потратил почти 4 000 рублей или 30 минут спутниковой связи на переговоры? Ситуация всё равно развивалась бы ровно по тому же сценарию. Ну, за исключением того, что мы самостоятельно донесли бы тело до машины и привезли его в морг.
P.S.
От чего умерла Елена К.? Я не знаю. Просто шла по тропе, тихонечко присела на камень, сказала, что ей плохо и... человека не стало.
ИА «Камчатское время»
Дата создания: 30.07.2020 02:59:21
Нет слов